От фрагментов к фигурам

Называвший себя обладателем «ледяного характера», Гросс последовательно менял свое отношение к субъекту и его изображению. Так, еще в 1921 году в статье «О некоторых моих недавних картинах», опубликованной на страницах «Кунстблатт», он писал: Я снова пытаюсь нарисовать абсолютно реалистичную картину мира. <... > Стремясь выработать совершенно трезвый и ясный стиль, я неизбежно приближаюсь к картинам Карра. И в то же время я во всем далек от него, — желающего, чтобы его понимали в метафизических терминах и занятого чисто буржуазными проблемами. <... > Человек в моих картинах изображается уже не ради глубокого исследования его смятенной души — он изображается как коллективистское, почти механическое понятие. Индивидуальная судьба сегодня начисто лишена значения.

Как выяснилось (хотя и сравнительно недавно), в поединке между фотографией и живописью, между машиной и традицией проиграли последние. Это бросается в глаза в области портрета, где истинным гением «новой вещественности» был Август Зандер, собравший многообразие возможных социальных позиций субъекта в систематический архив на пороге фашизма, который уничтожил их все без остатка.

Любите азарт? Играйте в lotoru казино и выигрывайте.

В данном случае фотографический архив бесконечно ценнее для истории портрета, чем любая из перечисленных выше попыток живописи совладать с разразившимся в двадцатых годах кризисом субъективности. Хельмут Летхен назвал фотографию этого периода «точным инструментом», создавшим «фотографические лики Современности, чьи индивидуальные черты уже были поглощены условиями технической репродукции».