Бретон всегда был авторитарным лидером и не желал делиться своей властью. Он опасался растущего влияния Матты в нью- йоркском арт-мире, чувствуя, что, несмотря на его лояльность и приверженность ортодоксальному дискурсу о чудесном и о необходимости создания нового мифа (эти принципы недавно были подтверждены в «Пролегоменах» ), отнюдь не это привлекало молодых поклонников Матты.
Если бы Бретон не был начеку, новая школа, над которой он бы не имел никакого контроля, родилась бы из пепла сюрреализма. И вот по счастливому совпадению он натолкнулся на работы Аршила Горки ( 1904-1948), художника армянского происхождения, с которым познакомился зимой 1943/44 года, когда тот работал над одной из лучших своих картин «Печень — петушиный гребень», и решил продвигать его творчество.
В 1929 году сюрреалисты опубликовали в бельгийском журнале «Варьете» свою карту мира (1). На этой карте всего две столицы — Париж и Константинополь, а территории перераспределены согласно художественным предпочтениям группы. Любимые сюрреалистами Аляска и Океания (Тихий океан), средоточия «фантастического» племенного искусства, огромны, в то время как Африка, родина «формального» искусства, которую " уже освоили кубисты и экспрессионисты, уменьшена. Политические пристрастия также играют важную роль: Россия остается обширной, в то время как США просто нет, а Европа исчерпывается Германией и Австрией, хотя это еще не кажется зловещим.