Послевоенные работы Леже

Послевоенные работы Леже представляют собой отступление. Живя во время войны в США, Леже исследовал возможности изотропного живописного пространства в сериях «Ныряльщиком и «Акробатов»: их выпрыгивающие со всех сторон или парящие фигуры движутся вопреки гравитации. Теоретически эти картины можно повесить в четырех различных положениях — так, по крайней мере, заявлял Леже, хотя сам же и опровергал свое утверждение, подписывая работы в одном определенном углу. Все версии «Ныряльщиков» и «Акробатов» передают ощущение отсутствия направления, как и «Созвездия» Жоана Миро 1940-1941 годов, и хотя эта перекличка редко принимается в расчет, нью-йоркская выставка Леже 1944 года, возможно, не меньше повлияла на разработку Поллоком идеи «коврового» (allover) пространства, чем выставка Миро в 1945 году в галерее Пьера Матисса.

Однако если Миро сохранил это решительно свободное чувство отсутствия направления на долгие годы, то Леже предпочел героико-монументальный стиль. Хотя он был одним из немногих художников-модернистов, которые уже в середине двадцатых годов задумались о том, что гораздо позже будет названо Клементом Гринбергом «кризисом станковой живописи», хотя он понял, что как таковая живопись обречена на исчезновение и может уцелеть лишь благодаря способности смешиваться с другими видами искусства (в том числе с архитектурой) и создавать новое ощущение масштаба, его сковывала добровольно принятая на себя идеологическая зависимость.

Скучаете? Заходите в казино https://vulcangrand-best.com/alcatraz/. Увлекательные слоты поднимут настроение.

Леже вступил в коммунистическую партию вскоре после Пикассо, но если последний переходил от циничной поддержки сталинской политики посредством второстепенных пропагандистских работ (вроде штампуемых, как на конвейере, «голубей мира») к полнейшему безразличию к линии партии, то Леже верил в партийное кредо и хотел «воспитывать массы» своим искусством. Как следствие, его послевоенное искусство, в котором используются стилистические средства, разработанные им в начале тридцатых годов (толстые контуры, окаймляющие фигуры; схематичная моделировка градациями черного поверх плоскостей чистого цвета), становилось все более окостенелым. В конце концов его фигуры превратились в лишенную суровой грубости и убедительной наивности, свойственных, к примеру, работам Александра Дейнеки, имитацию штампов советской «соцреалистической» живописи. В отличие от творчества Матисса, Пикассо, Брака или Боннара, искусство Леже не выказало в послевоенный восстановительный период нового подъема, что, однако, не помешало ему оставаться силой, с которой приходилось считаться новому поколению.